Захотелось поддержать тему. На днях, оставшись дома одна, с удовольствием посмотрела все части «Обители зла». А что бы вы сделали при зомби-апокалипсесе? Эта мысль частенько не дает мне покоя, особенно перед сном. Ведь Мила Йовович вон какая — столько приемов знает, быстрая, ловкая, бесстрашная, и самолетом управляет, и на мотоцикле ездит, почем зря зомбакам головы сносит и ни один мускул при этом не дрогнет на ее мужественном лице.
А что я? Что могу я? Да, у меня лежит в коридоре бита. Причем так торжественно лежит. Но воспользоваться ею пришлось только однажды, на хэллоуин. Наряжалась в Харли Квин, «когда еще это не было мейнстримом»
И вот я решила, собственно, испытать свои силы в игре «Обитель зла». Компьютер у меня уже благополучно отживает своё, а потому игры, старше 2007 года, на него просто не устанавливаются. К слову, каким-то чудом я прошла «Ходячих мертвецов» и прямо-таки прониклась, вроде и играешь, и в то же время как рисованное кино смотришь, и нет просто тупого кромсания — игра подстраивается под твои действия, сюжет развивается в зависимости от того, что и кому вы скажете или кого спасете, ну и т.д.
Установила, значит, «Обитель зла-4». За окном, в то время, уже стемнело, дело шло к полуночи, а я опять осталась дома одна. Бабе-то третий десяток идет, ну конечно, чем бы еще заняться. Видно, что игрушечка старая, графика чуть ли не на пиксели разбивается, но блин, жутко.
Главный герой не бегает вообще. Совсем. То есть, выглядит это так: он неспешно идет по лесу, на него надвигаются двое селян с топорами, а у него в запасе только нож и пистолет, чтобы выстрелить из которого нужно нажать некую комбинацию клавиш. Изменить управление невозможно, убежать или хоть как-то прибавить себе подвижности — тоже.
Так промучалась я два часа. Мне было и страшно, и грустно от того, что я — такой слабый боец. Никакая я не Мила Йовович вовсе, и даже прическа, как у нее, мне бонусов не прибавила, я стала больше похожа на растолстевшую Бузову, но никак не героиню фильма «Обитель зла».
Поэтому пойду-ка я лучше построю домик с красивым заборчиком и грядками в Симс, поселю туда идеальную семью и буду наблюдать, как они хорошо живут. А спасение мира или дочери призедента — это нет, не для меня.
Я не представляла, как буду выбираться из этого Бодрума, когда соберусь домой в конце сезона - аэропортов там нет, русские туристы мало туда доезжали в то время. Без денег, без еды и каких-либо связей, ночной автобус вез нас в Бодрум, навстречу неизвестности.
Ещё тогда Дима на остановке сказал — мы едем в никуда. И он был прав.
И если раньше, катаясь на арендованной машине и предлагая свои услуги в разных отелях, мы считали себя в жопе, то по приезду в Бодрум, мы поняли, что такое «жопа» на самом деле. А потом ещё и я, самостоятельно, прочувствовала на себе всю градацию этого афоризма.
Итак, Бодрум. Горы и Эгейское море. Уже не Средиземное. Уже не будет тепло по вечерам. Климат совсем другой. Бодрум встречает нас белыми домиками и дивными пейзажами у побережья.
Мы выходим из автобуса, садимся на маршрутку (благо, с нами турчанка Ханде), доезжаем до отеля «Посейдон». Нас пятеро — трое парней (Дима, Стас и их друг из Украины) и две девушки (я и Ханде). И в этом богоугодном уголке, в этом славном отеле «Посейдон» нас встречает менеджер анимации, который сообщает, что им не требуются аниматоры и у них полный состав команды.
Мальчишки зло набирают номер Юнус-бея, который нас отправил в Бодрум. Кричат, спрашивают, что делать. Потом пытаются поймать гостиничный вай-фай, чтобы посмотреть какие-то контакты уже на другой отель, которые прислал им Юнус-бей.
А я выхожу из отеля, прислоняюсь спиной к колонне, смотрю на море, на горы, на белые домики, на деревья с розовыми цветочками, коих в Турции много, и которые я так люблю. И начинаю плакать. Мы промотали все заработанные деньги. У нас нет ни машины, ни крыши над головой. Я уже никому не верю, посреди сезона, кому нужны пять аниматоров? И как я, действительно, буду выбираться из этого Бодрума? Ладно, доехать до Анталии, где аэропорт. На какие деньги я полечу домой? К моей маме. Она уже, наверное, с ума сошла от этих приключений.
Из отеля вышла Ханде. Начинает меня утешать. «Ты сильная, ты же солдат, перестань плакать. Помнишь, когда мы ходили на пляж в выходной и разговаривали с тобой весь день? Помнишь, я сказала тебе, что значит имя „Ханде“? Всегда улыбается. И ты должна всегда улыбаться. А помнишь, как Стас изменил мне с туристкой и я плакала и собирала вещи, хотела бросить всё и уйти из отеля? Кто остался со мной в ту ночь, в моей комнате? Кто отговорил меня уехать? Кто спал со мной на одной кровати, чтобы следить, что я не ушла? Ты! И сейчас ты не должна плакать, ты не имеешь права!»
Ханде, милая Ханде. Ты в своей стране. И в любую минуту можешь собрать вещи и уехать к родителям в Бурсу. Ты только из-за Стаса проехала с нами половину Турции. Только из-за Стаса ты тащишь за собой прицеп в виде меня, Димы и их украинского друга. Как мы могли вообще поверить Юнус-бею? Он из-за нас лишился работы. А мы как дети, честное слово. Аж смешно.
В это время с чемоданами выходят наши друзья. И сообщают нам, что есть работа в Мармарисе. Что Юнус-бей позвонил каким-то своим друзьям, и они готовы нас принять. Ну да, конечно — смеюсь я. — Он это говорит, чтобы мы те куруши (копейки), какие есть, на билет до Мармариса потеряли. Совсем добить хочет.
— Слушай, так у тебя же в Бодруме бывший. Позвони ему, пусть поможет нам.
— Нет. Он никогда не станет помогать нам. И даже не надо пытаться его просить.
Решено было испытать судьбу еще раз. И поехать в Мармарис. Радовало одно — Мармарис был ближе к Анталии, а значит — ближе к аэропорту и дому. Хоть что-то хорошее.
В Мармарис мы приехали днем. Злые, грязные, голодные и очень нервные. Надежда, конечно, умирает последней, но похоже, Мармарис — это ее последний оплот.
Нас встретили на вокзале и отвезли в отель с труднопроизносимым названием. Там мы встретили менеджера анимации — страшного немолодого человека, с очень избыточным весом и проколотым всем, что только можно проколоть. Он накормил нас обедом и отправил в пансион, где снял номер для нас с двумя комнатами. Счастью не было предела. Во-первых, мы поели. Во-вторых, искупались и наконец сменили одежду. В-третьих, нас ждет работа!
Но всё оказалось не настолько радужно и прекрасно. В этом отеле не было ничего для вечернего шоу. То есть, через день чередовались либо бинго-лотерея (билеты на нее нужно было продавать аниматорам), либо поездка в турецкий ночной клуб (билеты так же нужно было продавать нам). Моя вечная проблема в работе аниматором — я не могу продать то, что не купила бы сама. Например, тот же дискотур. На самом деле, все клубы, куда возят туристов — с бесплатным входом. Но поездка туда стоит 10$. К тому же выяснилось, что менеджер может оставить в этом отеле только двоих, а троих отправить в другой отель.
Мы согласились. Выбора не было. Он оставил нас с Димой. Ханде и Стас были парой, их нельзя раскидывать по разным отелям. С ними вдогонку уехал и украинский друг. Нас с Димой менеджер анимации оставил при себе. А ребят просто посадили в машину и даже не сказали, куда везут. Нам с Димой сказали собрать свои вещи и отправиться в ложман (общежитие для сотрудников).
Ложманом оказался небольшой сарайчик, неподалеку от отеля. И представлял из себя помещение, в котором было установлено несколько кроватей, а одна из них была отгорожена простыней на веревке и предназначалась для меня. Жили в нем остальные аниматоры — турки. Дверь в туалет не закрывалась, а вместо душа, под потолком висел шланг, из которого капал кипяток или лилась холодная вода. Конечно, я была в ужасе от этих условий. Ночью не спала, было страшно. В комнате спят девять мужчин, знаешь из них ты только одного, и всё, что тебя закрывает от них — это хлипкая простынь.
Ночью мне написал диджей из нашего первого отеля. Звал обратно, говорил, что никто не держит на меня зла и я могу вернуться, если уж условия в новом отеле настолько ужасны.
Утром стало тоже весело, оказалось, в отеле нет миниклуба (а я была аниматором миниклуба, работала с детьми), мне дали в руки нудлы (приспособления для аква-аэробики) и отправили сеять среди отдыхающих женщин любовь к спорту. Хорошо, я провела это «активити», хотя мои познания в спорте и аква-аэробике оставляли желать лучшего (благодаря мне появилось упрежнение «Жан-Клод Ван Дамм», когда в воде резко разводишь ноги в стороны, если они находятся в горизонтальном положении). Дальше — круче. Менеджер выдал множество билетов бинго и поставил задачу их продать. После нескольких безуспешных попыток я приняла решение уйти.
Вновь поговорила с диджеем и сказала, что сегодня ближе к ночи буду в Анталии. Он разъяснил мне, как добраться до нашего старого отеля.
В перерыве я ушла в ложман, быстро собрала вещи и попросила Диму проводить меня на автовокзал. Дима, кстати, тоже решил уйти. Куда он ушел — загадка, но видимо, ему тоже в этом странном отеле не понравилось.
И вот я в автобусе. Еду в Анталию. Такую знакомую, и в то же время — неизвестную. Не представляю, как доберусь до отеля, между ним и автовкозалом — сорок минут езды, но добраться надо. Не представляю, как буду покупать билет и хватит ли оставшихся денег, я не знаю ничего. И не представляю ничего. Просто пока не стемнело, всё видно, я просто еду. И пишу попутно смски Вулкан-бею, прошу простить меня, объясняю, что это мой первый сезон в анимации, что я последовала за своими друзьями и ошиблась, что прошу принять меня обратно в команду.
На середине пути мне, наконец, приходит ответ от Вулкан-бея: «Я не злюсь на тебя, я всё понимаю, но у меня — полная команда аниматоров и мне тебя даже некуда положить спать».
Всё. Конец. Приехали. Мама, не жди. Вот это, друзья мои — жопа. Ты — в чужой стране, у тебя — 21 доллар в кармане. Кроме этого блага, есть чемодан с вещами. И всё на этом. Больше ничего нет.
И ты просто едешь. Ты понимаешь, что в очередной раз едешь в никуда. И это, наверно, действительно, жопа. И это, наверно, действительно, конец. А ты — едешь. Едешь и думаешь, что сперва доберешься до Анталии, а там уж решишь. И наверно, пешком дойдешь до аэропорта, со своим чемоданом на колесиках. А оттуда позвонишь маме, попросишь, чтобы купила билет тебе домой. И всё. И больше никогда, никогда не приедешь в эту ужасную страну, в эту анимацию, где все обманывают друг друга.
И теперь тебе приходит смс на телефон: «где ты? Я приехал в Мармарис, чтобы поговорить с тобой и помирить вас!»
Это пишет двоюродный брат твоего бывшего. Его зовут Озгюр, вы никогда не виделись с ним, но он лет на десять старше и всегда принимает твою сторону в интернет-ссорах.
— Я еду в Анталию. Я не нашла хорошей работы в Мармарисе.
— Ты возвращаешься в старый отель?
— Нет. Мне отказали. Я просто еду.
— Ты едешь с друзьями?
— Нет, я еду одна.
*** пауза ***
— За тобой в Анталию выехал А**. Жди его на автовокзале.
— Ты врёшь? Или шутишь?
— Я говорю правду, я сказал ему, что ты едешь в Анталию одна, из Мармариса. Он услышал это и побежал покупать билет на автобус, даже тапки потерял. Нис кем не разговаривай и никому не доверяй там. Просто доедь, садись на вокзале и жди его. И если захочешь что-то покушать или посидеть в интернете, то не переживай, он приедет и за всё заплатит.
— Я не верю этим туркам-п*здоболам! (сообщение от мамы)
Итак, я в Анталии. Когда приехала на автовокзал, уже стемнело. Я сижу прямо у входа. Сколько часов сижу-не знаю. Всё это время поддерживаю переписку с Озгюром (братом бывшего). Озгюр пытается успокоить. Один раз попила кофе, за четыре турецких лир, которые остались. Замёрзла. Здесь принято путешествовать в теплой одежде — джинсах и толстовках, не смотря на то, что на дворе — лето. Ночи очень холодные, особенно в дороге. А я сижу в шортиках и борцовке, с чемоданом. Временами выхожу покурить. Сразу видно, кто тут проездом, в Турции, а кто живёт в этой стране и знает, как одеваться.
За эти часы на автовкозале ко мне подошла пожилая турчанка с сыном, пыталась угостить симитом (турецким бубликом из теста), охранник вокзала и полиция. Полиция особенно заинтересовалась. Почему вы здесь сидите так долго? Кого вы ждете? Друга? А ваш друг — мужчина или женщина?
А мне уже всё равно. Как и всегда, надежда умирает последней. Мне холодно, я абсолютно вымотана, я устала, хочу спать. И совершенно не знаю, что делать, кроме как верить словам Озгюра, сидеть и ждать своего бывшего. И в каждом мимо проходящем парне я вижу его. Вот сейчас, да, сейчас, это он, точно он. Он за мной приехал, он меня заберет отсюда, и наконец всё будет хорошо.
Не знаю, сколько просидела на вокзале. Часа три, наверно, если учесть, что Озгюр всё узнал только когда я проехала уже половину пути. И отправил его из Бодрума, а Бодрум еще дальше от Анталии, чем Мармарис, откуда я ехала. Стало быть, часа четыре я прождала. Всё это время — ожидание. Вера в то, что сейчас появится турецкий супер-мен и решит твои проблемы.
Я была уже в совсем невменяемом состоянии, когда увидела его. Да, это действительно он. Идёт в своей клетчатой рубашке, тащит свою сумку. Видит меня. Обнимает. Представляешь, когда я уезжал от твоего отеля в Бодрум, я сидел точно на том же месте, что и ты.
«Мама, у меня всё хорошо, А** меня забрал».
P.S. Ханде и Стас поженились. У них родился сын Дениз (на турецком означает «море»).
После недельного отдыха наконец вышла на работу. Последние дни надо как-то продержаться, до 20 числа. Осталось десять дней. Но чую, эти десять дней будут жёсткими. Начался как прессинг, какой-то. Со мной не здороваются, не разговаривают, на меня смотрят, как на врага народа, предателя Родины. И это я о начальстве. Среди обычных сотрудников отношение ко мне не изменилось.
Всё нормально будет, надо просто это время перетерпеть, переждать. Ситуация, конечно не приятная, но не я первая, и не я — последняя.
Слухи очень быстро разошлись. После того, как написала заявление на увольнение, прошло два часа, я только успела до дома доехать, как мне написала бывшая коллега, которая была в хороших отношениях с начальством. Видимо, начальница, негодуя, позвонила ей и рассказала.
Буквально вчера мне написал парень, который уволился, спрашивал, почему это я ему свои новости не рассказываю… А что рассказывать, зачем? Ты уже давно тут не работаешь, а новости обо мне дошли даже до тебя, причем совсем без моего участия.
Начало этой увлекательной истории до того, как мы попали в самую задницу, можно увидеть тут.
Я — ничто без моей команды,
моя команда — ничто без меня.
«Я стою у твоего отеля с вещами. Выходи». Так было написано в сообщении с очень знакомого номера. Это номер моего бывшего. Я не вышла. Я даже не встала с кровати. Позвонила, объяснила, что из отеля не выпустят. Он решил устроиться на работу к нам в отель. Оставил где-то вещи, пришел еще раз в 10 утра.
Как я поняла, он разговаривал с Вулкан-беем, предлагал ему свои услуги в анимации (хотя до этого аниматором не работал), рассказывал, что умеет делать огненное шоу. Оно, вообще, было бы очень кстати, потому что раньше это шоу делал только Ибо, а поскольку Ибо ушел, мы остались без огня. Никто из команды это делать не умел.
Но Вулкан-бей отказал ему в трудоустройстве. Поэтому мой бывший написал мне очередное смс, в котором сообщил, что никогда больше в жизни он не будет предпринимать попытки со мной помириться и уезжает в Бодрум, чуть ли не изрыгая проклятья в мой адрес. Ага, ну да, не будет пытаться мириться. Ох, уж этот турецкий менталитет — сам на что-то обиделся, сам рассвирепел, потом же сам великодушно простил. Знаем, слышали.
В команде дела шли не лучшим образом. Страдали все. Ханде страдала по Стасу и мы всей командой скидывались ей по 50$ на аборт. Стас страдал от того, что прогулял все свои деньги, промотал их на туристок и новые шмотки. Дима страдал из-за какой-то немецкой девушки, которая так и не поддавалась на его соблазнение. Аннушка страдала из-за Сельчука, который каждый вечер уходил якобы за лекарствами и мёдом для Аннушки, а возвращался только утром. Сельчук страдал из-за скандалов, которые закатывала ему турецкая мама по телефону. Я тоже страдала. Из-за того, что на мой телефон по-прежнему сыпались проклятья на турецком, который я тогда еще плохо понимала и просила Аннушку или Ханде мне перевести. Не страдала только Нишенур, ее вполне устраивал новый менеджер анимации и она радовалась, что Ибо уволили. «Я стирала ему трусы, я любила его, а он этого не ценил» — говорила Нишенур.
В день выдачи зарплаты всеобщее негодование в очередной раз достигло предела и мы опять пошли к генеральному директору, с требованием убрать Вулкан-бея и вернуть нам нашего Ибо. Но старого и мудрого директора почему-то не оказалось на месте. В кресле директора мы повстречали друга Вулкан-бея, который не захотел с нами разговаривать. Мне бы тогда мои нынешние мозги. Нам бы всем тогда немного мозга. Мы получили запрплату и уволились. Причем не уволились, а просто собрали свои вещи и нагло ушли перед вечерним шоу. Вся команда. Остались только диджей, Нишенур и Сельчук, улаживать какие-то дела. Но обещал к нам присоединиться.
Приволокли свои чемоданы в придорожное кафе и стали держать русско-турецко-украинский совет, как быть дальше. И к нам приехал Ибо. Я до сих пор не могу понять, как мы набились в одну машину — мы с Аннушкой, Стас с Димой и Ханде. + у каждого по чемодану. Но вылезали мы из автомобиля уже в Анталии, в городе возможностей, где куча отелей, и где Ибо устроит нас в отель, куда пошел работать сам. И вылезали мы тяжело, как по заказу заиграл главный саундтрек из фильма «Пила».
Решено было нам с Аннушкой остановиться у ее парня в Анталии, а ребята пошли в пансион неподалеку. Парень Аннушки (да-да, я тоже раньше думала, что ее парень — Сельчук, но парней у нее оказалось несколько) радушно встретил нас, выделил мне отдельную комнату в своей квартире и сказал, что в первый же вечер подготовил для нас культурно-развлекательную программу. Вечером мы собрались на прогулку, он приехал с другом и мы все вместе отправились в старый город — ужинать и гулять.
Вечер проходил в молчании. Парни не знали ни английский, ни тем более русский, я плохо говорила на турецком, а Аннушка устала переводить. Нас вернули домой в целости и сохранности, а перед сном у меня состоялся разговор с Аннушкой. Она советовала мне присмотреться к другу ее парня, говорила, что я понравилась ему и могла бы начать с ним встречаться — за «общение» со мной он готов взять меня на содержание. На мой вопрос, какими дальнейшими будут наши действия в поиске работы, она ответила, чтобы я не переживала и что со временем мы что-нибудь найдем.
Мне стало страшно. И уже у себя в комнате, в темноте, прижимая к себе телефон, я набрала смску Ханде: «Забери меня отсюда, я хочу к вам в пансион».
На следующее утро приехал парень Аннушки (он жил в какой-то другой квартире), привез нам черешню. Мы поели и уехали в центр Анталии. Нужен был интернет, чтобы искать работу. Оставили объявления и пошли шататься по городу. Но Аннушка не горела желанием найти новый отель. Ее всё устраивало, у неё был мужчина, готовый содержать ее и платить за всё, что она только пожелает.
Выражала беспокойство только я. Перспектива оказаться на содержании у какого-то мутного, не знакомого мужика, которого я видела раз в жизни и который даже не понимает, что я говорю, меня не радовала. Поэтому я вновь попробовала связаться с Ханде. Ханде сказала, что вечером заберет меня к ребятам в пансион и попросила передать, что сегодня вечером туда приедет Сельчук.
Тут уж разволновалась Аннушка. Появилась цель — оказаться в пансионе раньше Сельчука, чтобы он не понял, где мы жили до этого и чтобы он даже не догадался, что у нее есть парень в Анталии.
Вечером ребята забрали нас к себе. У нас было две команты — с тремя и четырьмя кроватями. Денис и Стас сказали, что ждут, когда Ибо поможет нам трудоустроиться и конечно не обрадовались, увидев Аннушку.
Переезд к ребятам меня немного успокоил. Но дальнейшие поиски работы не дали резуьтатов. К тому же, к нам присоединился еще один парень — друг Димы и Стаса, который тоже оказался безработным посреди сезона.
Всё закончилось тем, что мы разругались с Аннушкой, сели в машину и скрылись в неизвестном направлении.
Мы поехали к взрослому мужчине по имени Вилент — это был знакомый мамы Стаса. Он приютил нас на несколько дней, чтобы не приходилось тратить деньги на комнаты в пансионе и аренду машины, которую, кстати, у нас уже отобрала турецкая полиция за вождение без прав и в нетрезвом виде. Ага, мальчики повеселились, съездили в супермаркет. Превысили скорость, полиция приказала им остановиться, но они поверили в себя и решили от нее уехать. Началась погоня, которая закончилась у нашего пансиона. Диме выписали штраф в 200$.
Вилент оказался нормальным дядькой, владельцем магазинов меха и кожи. Он кормил и поил нас, и терпеливо возил по разным отелям, куда мы пытались устроиться. В эти дни мы вновь повстречались с Ибо, который повел меня в полицию (хотя мне было очень, очень страшно) и там, наконец, забрал мой вид на жительство. Теперь я могла безбоязненно передвигаться по стране.
Две недели прошли удручающе. Мы промотали все наши деньги. Всё, что было заработано в прошлом отеле. Нас соглашались взять на работу, обещали позвонить, но никто не перезванивал.
И тут замерцала последняя надежда. Кому-то позвонил наш первый менеджер Юнус-бей. И сказал, что ищет аниматоров. Теперь он работает в отеле «Посейдон», в Бодруме. И предлагает работать на него. Отель далеко — до Бодрума ехать 12 часов (если Анталия находится в центре пляжа Средиземного моря), то чтобы добраться до Бодрума, нужно весь этот пляж объехать на запад.
На автобусные билеты немного добавил Вилент, и мы поехали ночью. Я не представляла, как буду выбираться из этого Бодрума, когда соберусь домой в конце сезона - аэропортов там нет, русские туристы мало туда доезжали в то время. Без денег, без еды и каких-либо связей, ночной автобус вез нас в Бодрум, навстречу неизвестности.
Ещё тогда Дима на остановке сказал — мы едем в никуда. И он был прав.
Ну что, друзья? По-моему, самое время повеселить вас анимационными байками. Даже рубрику специальную для этих целей создала.
Начнем с начала. Моё рвение в анимацию настигло меня ещё в 15 лет, когда впервые с мамой я отправилась в Турцию. Именно тогда стало ясно, что понятие «аниматор» в России и в турецком отеле — это небо и земля. Аниматор в России — человек в костюме, который приходит на детский праздник и развлекает детей конкурсами. Аниматор в отеле — совсем другое.
Мне очень понравились аниматоры, казалось, что они живут в каком-то мире вечного праздника, радости и веселья. Конечно, а как не радоваться? Всё лето проводишь у моря, каждый день общаешься с иностранцами, всё на позитиве. Кто бы мог подумать, что эта сторона отдыха не так радужна и прекрасна, как казалось мне почти одиннадцать лет назад...
В 18 лет, встретив на море «мужчину всей своей жизни», который позже стал моим мужем, в желании работать в его стране и быть рядом с ним я только укрепилась.
Шли годы. Как у классика. Мне — 21. Менялись взгляды на жизнь, окружение. Неизменным оставалось только рвение работать в анимации. К тому моменту мы с МЧ расстались в очередной раз, и в свой первый отель работать я поехала уже находясь не в отношениях с ним. Хотя изначально всё планировалось совсем по-другому.
Как поехала? Вот сейчас будет смешно — нашла в соц.сетях группу по турецкой анимации, где предлагали работу. Пообщалась с девушкой по имени Аннушка. Она была шефом мини-клуба в отеле. Решилась. За этот год я получила среднее образование, пошла работать по специальности, накопила денег на билет и… мама поняла, что не сможет привязать меня за ногу к батарее и оставить в России.
Но хоть как-то подстраховаться было все-таки решено. Купили не билет, а путевку в дешевенький отель на три дня. Понравится — останусь в Турции, не понравится — вернусь в Россию через три дня.
И я полетела. На следующее утро за мной приехал менеджер анимации Юнус-бей (господин Юнус) и повез в отель, в котором я должна была работать.
Первые впечателние были не самыми замечательными. Многонациональная команда — два парня и Аннушка из Украины, ещё одна девушка Аня, шеф анимации Сельчук, две турчанки — Ханде и Нишенур, + какой-то странный турецкий диджей и ведущий Ибо. В команде, на митингах (совещаниях, которые происходили утром, днем и вечером), всё обсуждалось на смеси английского и турецкого.
Нишенур, Ханде, Стас, Дима, Аннушка, я.
В 10 утра все разошлись по своим делам — мы с Аннушкой — в миниклуб к детям, а остальные — проводить спортивные мероприятия. К 12 часам дня мне хотелось есть, пить и курить одновременно. Жара, отойти никуда нельзя от детей, а ты еще и вынужден прыгать и проводить развлечения.
В общем, мне совсем не понравилось и я решила слинять домой. Но об этом никто, конечно, не знал, поэтому меня, вместе со всеми, отправили репетировать днем комеди-шоу (несколько скетчей), которые мы должны были показать туристам в качестве вечернего шоу. И вот тут, наверно, я поняла, что оставаться надо. Это было здорово, круто, весело, даже слов подобрать не могу. Поэтому мы, с Юнус-беем, поехали в мой скромненький отель за моим чемоданом. А после я заселилась в одну комнату с Аннушкой.
К слову, комнаты были оборудованы под амфитеатром, что было очень удобно — твои вещи всегда на работе, если что-то забыл — заходишь в комнату и берешь. Ну а в выходной, конечно, выспаться не удавалось, т.к. ежедневно, в 9.30 на всю округу включался наш убойный отельный танец.
Прошла неделя. И я потихоньку втянулась в бешеный ритм анимационной жизни. Каждое утро, просыпаясь и осознавая, сколько всего предстоит сделать за день, я хваталась за голову и понимала, что наверно, сегодня мне придет конец. А вечером, после работы, открывая баночку пива, думала — какая ж я молодец, что со всем справилась.
Как-то мы стали замечать, что Аня (не Аннушка) отлынивает от работы. Причем отлынивает так не хило. Её отправляли и в мини-клуб, и на спорт, но она ленилась. Всеообщее возмущение достигло предела, когда выяснилось, что она благополучно спит с Юнус-беем и имеет не мало привелегий — ей можно не работать вообще.
И что вы думаете? Наша русско-турецко-украинская команда с утра собралась и пошла к генеральному директору отеля. И мы, как могли, объяснили ему, что так дальше дело не пойдет — либо увольняйте этих прелюбодеев, либо уволится вообще вся команда. Директор был стар и мудр. И в обед мы увидели, как мимо бассейна катятся два чемодана — Юнус-бея и Ани. А их фигуры направляются к выходу.
Менеджером анимации стал наш Ибо. Это были две недели счастья. Он был молод, с нами на одной волне, весел и жизнерадостен. Жизнерадостен настолько, что как-то ночью зашел к одной туристке в комнату, а вышел оттуда только под утро. Естественно, камеры всё это записали и к обеду он, под наблюдением охраны собирал свои вещи. А мы увидели незнакомого нам мужчину, который сказал «Здравствуйте, меня зовут Вулкан-бей и я — ваш новый менеджер анимации».
Это было ужасно. Всеми любимый Ибо — изгнан из отеля, нам прислали какого-то непонятного Вулкана, который только усложнил нам работу. Объясню — например, туристам нужно продать билеты на выездную дискотеку в турецкий ночной клуб. Билет продается за 10$, 2 из них аниматор, продавший билет, забирает себе. Вулкан поднял эту цену до 15$, оставив нам по доллару. Вступили в силу какие-то дурацкие правила, не понятно, куда этот Вулкан дел наши документы (Ибо для всех приезжих аниматоров занялся подготовкой вида на жительство), и он запретил нам проводить комеди-шоу. То есть всё самое смешное и интересное, что может показать команда, просто отменили.
В один прекрасный день мы с Аннушкой потребовали вернуть наши паспорта, пригрозив полицией. Вулкан их вернул, хоть и не сразу. Вечные скандалы, интриги и склоки, Аннушка поругалась с Сельчуком (он был ее парнем) и заболела, весь мини-клуб с детской дискотекой мне пришлось взять на себя. Хорошо, что турчанка Ханде пришла на помощь, хотя это вовсе не входило в ее обязанности.
А спустя какое-то время в 6 утра, когда я тихо спала перед трудовым днем в своей комнате, мне пришло сообщение с очень знакомого номера «Я стою у твоего отеля с вещами. Выходи».
Вчера настал день Икс. Долгожданный, столь ожидаемый и в то же время, такой страшный. С ужасом ехала на работу с утра, знала, что скандала не миновать.
И была права. Меня обвинили в полнейшей безответственности, страхе перед проблемами организации, которые я не желаю гордо нести и решать. И да, директор искренне недоумевает, чем я не довольна. Ор стоял выше гор. Уговаривали остаться, потом опять ругали. Потом опять уговаривали.
А мне надоело работать в пятницу-субботу-воскресенье, а по будням сидеть дома, как сыч, не имея возможности куда0то выйти, т.к. все нормальные люди в эти дни трудятся.
20 числа — последний рабочий день. А дальше — самолет. Нужно купить массу вещей, купить билеты. Договориться о многом. Теперь задача — где найти на это деньги.
Наконец-то сегодня отдыхаю. А то уехала на работу еще в субботу, а вернулась только вчера, ближе к ночи. Как же дома хорошо!
Но прекрасное настроение выходного дня омрачено мыслями о завтрашнем увольнении. Да-да, завтра, когда и начальница, и директор будут на работе, я приеду (в свой законный выходной), только для того, чтобы объявить о своем увольнении и написать заявление.
Только сейчас до меня дошел весь ужас ситуации, а вчера я стояла на крылечке, негодуя от гнева на звукооператора и хорахорилась — ничего ничего, вот посмотрим, как они взвоют, когда я уволюсь! Я им всем покажу, как трудно без меня! А потому что нечего на людей взваливать столько всего! Хотя нет, не на людей, на одного несчастного человека.
На самом деле, во всей этой затее плюсов больше, чем минусов. Но мне ужасно, ужасно стыдно. Морально тяжело. Не потому что я боюсь неизвестности в Турции или еще чего-то. Я боюсь, что завтра окажусь предателем в глазах начальства. Я — единственный человек, который остался из кульмассового сектора, она рассчитывает на меня. И вот так постыдно сбежать.
Совесть мучает.
Мне кажется, меня завтра просто растерзают там.
А потом я приеду домой, зайду по дороге в киоск с шаурмой. Или в Бургер Кинг. И еще вина куплю. И буду сидеть тут, вам рассказывать, какая я храбрая женщина, не убоялась перевернуть свою жизнь.
И немного мотивации, для поднятия боевого духа.
Я, скорее, потерплю поражение в том, что мне нравится,
Знаете, мне прямо-таки «везёт» на сотрудников, которые очень любят поговорить. Мало сказать — любят. Они говорят не переставая, не закрывая рот. В чем дело — не знаю, может у меня такое доброе лицо, располагающее к общению, может у меня такой вид, что мне хотят рассказать о себе всё?
Зимой, наш звукооператор, отслуживший верой и правдой культуре и детям 8 лет, уволился. Начались активные поиски нового.
Из сил вышестоящих над нашей организацией, прислали пожилого, но шибко опытного Григория Инокентича со звучной, творческой фамилией. Григорий Инокентич разбирался в проводах, микшерных пультах, колонках, и прочим техническом биде, но считал своим долгом рассказывать мне (культоргу) о том, что и куда он подключает, как втыкает, какой это случай тридцатилетней давности ему напомнило. Однажды в своих рассказах Григорий Инокентич забылся и пошел за мной в женский туалет, чтобы я и там слушала его истории. Был отправлен на заслуженный отдых.
Следующим звукооператором стал мрачный и чахлый юноша. Звукооператорское дело он знал хорошо, но не скрывал своей неприязни к работе и людям вообще, и при каждом удобном случае это озвучивал. Новогоднюю ночь пришлось встречать на работе, коллеги накрыли стол. Все выполняли свои обязанности, периодически подходя к столу и подхватывая тарталетку или фужер. Мрачный юноша, пользуясь случаем, выпил всё, что было на столе, а когда его пристыдили, мол, хватит пить, надо и работать, между прочим, он отчалил к себе в комнату со словами, что Новый Год — это говно ещё то. Отработал две недели и ушёл.
Третьим звукооператором стал потомок Перуна — Илюша. Илюша был прославленным диджеем из городских ночных клубов и прекрасно сводил треки. Первые два дня Илюша поражал меня своими знаниями, кругозором и редкой бороденкой. А потом началось страшное время. Трое суток в неделю мы работали с Илюшей бок о бок. И все трое суток подряд он вещал мне о разных вещах, не переставая. Я слушала о древних славянах, о беспроводном электричестве, о эзотерике, о том, что он обладает экстрасенсорными способностями, а его сестра умеет гадать на картах Таро и очень похожа на меня, о энергии, исходящей из рук, о том, что сейчас налог на землю стал очень высоким и дома нужно строить на 3 этажа под землей, о том, что Европа погрязла в фекалиях и потому там придумали каблуки и шляпы, о том, что закон запрещает выращивать марихуанну в почве, и ее надо выращивать на камнях и о многом другом. Илюша не хотел работать и разбираться с музыкальным оформлением мероприятий, Илюша ходил в наш спортзал и сеял свои знания мне. Я сидела с отсутствующим видом, либо смотрела в компьютер, либо в телефон, но для настоящего учителя — это не помеха, он продолжит вещать и дальше. Через месяц работы Илюша постыдно сбежал, испугавшись грядущих мероприятий, к которым он так и не подготовился.
И вот позавчера на работу вышел наш новый звукооператор, четвертый по счету. Представился Серёгой. У Серёги, наверно, недостаток общения. Серёга — это смесь Григория Инокентича и Илюши. Серёга отрегулировал громкую связь на территории (теперь различимы слова песен, которые я включаю) и настроил аппаратуру в спортзале и в зале для ночной дискотеки. Закончив дела, Серёга начал мне рассказывать о проводах, колонках, усилителях, как что спаять. Я выполняю функции звукооператора, я могу всё подсоединить и устроить музыку, но я не понимаю и половины слов, которых он говорит. После описания всей аппаратуры Серёга плавно перешел к своей любви к виниловым пластинкам, к путешествиям автостопом, неформальной тусовке, пользе травяного чая и прочим ништякам. Я всё это время сидела молча, пыталась прочесть сценарий в интернете, отыскать что-то новое. И никак не поддерживала его беседу с самим собой. Знаете, это было похоже на монолог, как когда какого-нибудь известного актера усаживают в кресло перед камерой и просят рассказать что-то. «У меня есть такое мнение… вы спросите — почему? потому что… а вообще, конечно, я считаю… хотя можно посмотреть на это и с другой стороны». И всё в этом духе.
А я сижу на работе. Греет мысль о том, что 3 числа объявлю о своём увольнении. А через час на работу приедет Серёга. И сердце моё содрогается.
Не помню, рассказывали ли вам, друзья, о том, почему застопорилась в решении бросать свою работу и уезжать в анимацию. Чтобы туда уехать, нужно бросить работу здесь, никто ведь не будет ждать, когда я арам-зам-зам оттанцую.
На прошлом рабочем месте были маленькие зарплаты, но очень лояльное начальство, которое спокойно отпускало работать за границу.
Но сезон рано или поздно закончится и мне придется вернуться домой. А здесь-то работы нет, я же уволена. И чтобы не остаться с голым задом по осени, я стала искать пути отступления.
На нынешнее место работы меня устроил муж прошлой начальницы. Его перевели в организацию получше и он искал себе замену. Я согласилась. 10 мая будет ровно два года, как я здесь. Два года без анимации.
По осени, когда у нас начались сокращения, мне написала прошлая начальница, мол, если сократят, имей в виду, мы всегда тебе рады, можешь вернуться. Но меня сокращения не коснулись, я поблагодарила ее и осталась на нынешней работе. С зимы, после сокращений, люди начали уходить по собственной инициативе. Если люди добровольно уходят из организации в таких количествах, наверно, это наводит на мысль, что в организации дела плохи.
И я стала рассматривать вариант с возвращением на прошлую работу. Там подняли зарплату, они сравнялись с той, что я получаю здесь. Какой смысл сидеть в лесу, за городом, денно и нощно, если можно за те же деньги сидеть в центре города и твёрдо знать, что в 6 часов вечера ты поднимешь свой пухлый зад и пойдешь домой, а в субботу и воскресенье у тебя будет заслуженный выходной?
И я начала проситься через друзей, что остались там, обратно. Чтобы поговорили с начальством, вспомнили обо мне.
Долго ждала. То у них реструктуризация, то проверка, то мероприятия, то еще что-то. В результате сегодня бывшая начальница с мужем приехала к нам отдыхать. И вышла со мной поговорить. И я могу написать заявление на увольнение.
Могу.
Господи, сколько мыслей в голове. Как бы их скомпоновать?
Я приехала на 3 суток на работу, уеду только 1 числа. и До 10 мая у меня будут выходные. Директор в отпуске, начальница отдыхает. Нужно добраться до дома и всё обдумать. Как писать заявление, когда? Наверно, нужно будет в свой выходной собраться, приехать, поговорить, поставить в известность, написать. Это будет большой скандал. Не знаю, отпустят ли сразу, либо скажут отрабатывать две недели.
В первом классе меня усадили за первую парту с мальчиком. Который влюбился в меня без памяти. Он писал мне любовные послания, дарил ручки и календарики, не позволял брать в руки иголку, чтобы проткнетюбик с клеем (мол, ещё уколишься, ни дай Бог), словом, ухаживал, как мог.
Прошли годы. И вы не поверите, этот мальчик любит меня до сих пор. Прошло 19 лет с того самого первого класса, но у него-таки «любовь сквозь века». Мальчик вырос (назовём его «господин В.»), у него — замечательные, очень крас ивые и интеллегентные родители (и потому он сам вырос красивым и интелегентным), у него — коттедж и замечательная машина.
Мальчик — господин В., ничего не требуя взамен, забирает меня с работы (я работаю за 35 км от города) посреди ночи и отвозит в город, участвует во всех мероприятиях, на которые я его приглашаю, поддерживает любые инициативы мои, раз в полгода напивается и предпринимает дерзкие попытки заявить о своих чувствах. И не навязывается, безропотно любит и иногда, спьяну, пытается подкатить.
А что же я? А у меня дома — каждый вечер, ложась спать, мама начинает заводить разговор о том, что пора бы мне уже определиться в жизни. Пора бы выйти замуж. Пристроиться. И господин В. — прекрасная партия, он ей ещё с моего первого класса понравился. А я -такая дура, не ценю хорошего отношения к себе, не ценю настоящих, искренних чувств, мне надо, чтобы об меня ноги вытирал мужик, и чтобы с ним можно было подраться и побить посуду, и что в результате я прокидаюсь, и останусь одна, и что надо ценить человека, который испытывает ко мне столь светлые чувства, не смотря на годы, и что даже не взирая на то, что я — ее ребенок, а не он, он — гораздо красивее меня и для этого ему даже краситься и прихорашиваться не надо.
А через 4 дня у меня, по идее, должна быть первая годовщина свадьбы.
Был у меня друг. Лучший. Душа в душу 6 лет дружили. Я догадывалась, что нравлюсь, но у меня был муж в Турции и кроме доброй дружбы ничего не выходило. А потом — турецкий развод. Год одиночества. Пропасть в одиночество, по-другому не скажешь. Потом пришла в себя. И подумала, что на доброй дружбе, взаимных интересах, симпатии и уважении, можно построить прочную семью. Конечно, было страшно. Боялась, что если ничего не получится, то потеряю не только мужика, но и лучшего друга. Но решила, что мое сердце уже и так разбито турецким мужем, и так сильно его уже не разобьет никто.
И начались отношения. Мало что изменилось, мы были такими же замечательными друзьями, только добавилась романтика. Мне нравилось это. Он был влюблен. Мы начали жить вместе. И я думала, что семья с другом — не такая уж и плохая затея. Потом было предложение руки и сердца. Я согласилась. Потом — помолвка. И переезд со съемной, уже в мою (столь нелюбимую квартиру о ней вот здесь)
И всё изменилось. Наверно, мой жених решил, что у него уже всё слоижлось в жизни. И что можно просто этой жизнью наслаждаться. Было много претензий, которые возникли к нему из-за совместного проживания. Да, встречаться и гулять вместе — это одно, а жить под одной крышей — совсем другое.
Я предполагала, что не отправляя деньги за съем квартиры, получится что-то скопить. Каждый месяц мы скидывались по 5000 и отправляли хозяйке квартиры. Теперь не надо никуда отправлять, можно тратить на свои нужны.
Но почему-то так не случилось. Денег стало гораздо меньше. В итоге, мы жили на мою зарплату.
Дальше начался ремонт. И началась критика этого ремонта. Каждый раз, когда в квартире появлялось что-то новое, он говорил, что сделал бы лучше.
Возможно он и сделал бы лучше. Но как это ни печально, он не делал ничего вообще. Я хорошо помню тот день, когда он отодрал полы, а потом мы их выносили вместе. Всё. На этом помощь от него закончилась.
Когда сантехник из ЖЕКа что-то сделал с трубой и в туалете (когда еще был бетонный пол) случился потоп. Это было не на съемной квартире, а уже на новой. Что-то у них там с трубами пошло не так, вода набралась по щиколотку, я собирала тряпкой воду, попросила его помочь. А он просто перекрыл воду. На мой вопрос, почему он не помогает мне, он ответил, что он своё дело сделал, воду перекрыл, а дальше я уж как-нибудь сама должна справиться.
Так мы дожили до того момента, когда я отменила свадьбу. Почему? Потому что я поняла, что онн мне не помогает и не собирается помогать (свои выходные он проводил лёжа), потому что была вечная нехватка денег и потому что он ничего не пытается изменить в своей жизни.
И вот свадьба отменена. Хотя он до последнего не верил, что женщина в здравом уме, за 12 дней до свадьбы, может всё перечеркнуть.
Выгнать из квартиры его было очень сложно — он не желал оттуда уходить. Пришлось менять замки.
И вот после этого всего дела, кто-то хочет, чтобы я создала семью, основанную на дружбе и уважении? Нет уж, спасибо. Я пыталась. Но если не любишь человека, со временем всё в нем начнет тебя раздражать.
А кто тебя не раздражает? — спрашивает мама.
Отвечаю. Те, кого я люблю.
И ты начинаешь беситься. А человек даже не понимает, за что ты его ругаешь, ведь всё нормально. А тебе уже всё равно, хорошо ли он что-то делает, плохо ли. В любом случае, это будет только раздражать и выводить из себя.
И зачем во второй раз ввязываться в отношения, где любят тебя, но не любишь ты? Да, бла-бла-бла, влюбись в отношение к себе и т.д. Но зачем потом мучить человека и не знать, как от него избавиться? И самой мучиться.
Я тоже не в восторге от своей неустроенной личной жизни. И не надо мне никакого господина В. или еще кого (перед отъездом мужики прям так и лезут, так и проявляют внимание, чуть ли не штабелями укладываются предо мной). Зачем связывать себя с человеком, не давая ему свободу на время моего отсутствия? Чтобы он сидел и ждал? Многое может измениться за лето, и я уверена, многое изменится.
Лучше уеду, спокойно отработаю сезон и вернусь. А там — посмотрю. Моё от меня не уйдёт.
